Общую тему своего выступления я обозначу формулой, взятой по заголовку одного из произведений великого поэта, которому фатально не повезло с учениками - Фридриха Ницше: сумерки свободы. Эта формулировка наиболее полно характеризует то состояние общества и СМИ, к которому мы пришли во всех наших государствах, образовавшихся на территории бывшего Советского Союза. Так это выглядит по сравнению с положением, сложившимся в конце 80-х - начале 90-х годов.
Парабола двенадцатилетия
Ход исторического процесса прибывания и убывания свободы можно изобразить графически в виде параболы, где начальной точкой восхождения от нулевой отметки времён абсолютной власти КПСС будем считать 1985-86 годы. Далее, с 1987-88, начинается подъём, взлёт - и это на самом деле было обретение свободы. И пресса (разумеется, та, которая этого хотела, я здесь не говорю о рептильной прессе, о всяких там красных или коричневых “органах”) - тогдашняя пресса становилась свободной прессой; её начинали делать свободные люди для свободных людей. Годам к 1991-92 парабола на нашем графике достигает своей наивысшей точки, кульминационного отрезка.
* Андрей Свиридов был в 1989-92 редактором первой в Казахстане независимой газеты МНЕНИЕ \ С-ДЕМОКРАТ, главным редактором алма-атинского еженедельника СТОЛИЦА в 1993-94; автор обозрений казахстанской прессы “ПЕЧАТНЫЙ ДВОР” в 1995 и 1996-м, обозревательских рубрик и передач на РАДИО М и на ТВ М, на телеканалах СЕМЕЙНОМ и РАХАТ-ТВ (годы 1996-97). Летом 1998 выходят книги “Scripta manent / Написанное остаётся” (сборник материалов по проблемам свободы и качества казахстанских масс-медиа за 1995-97 годы) и “Масс-медиа в Казахстане, 1997-98” (словарь-справочник казахстанских СМИ).
Его продолжительность была где год, где два или три - примерно до 1993-94 годов, максимум до 1995-го. Конечно, абсолютизировать даты не следует; чисто хронологические рубежи этой параболы весьма условны. У нас в Казахстане что-то было раньше, в других республиках что-то было позже или наоборот - это не меняет сути. Свою диаграмму я выстраиваю в основном для т.н. “малого” СНГ, в который включаю Казахстан, Кыргызстан, Россию и Белоруссию.
Применительно к казахстанским СМИ схему, аналогичную моей, нарисовал в своём выступлении
Сейдахмет Куттыкадам; его версию я оспорил бы в одном только пункте. Самым главным событием-рубежом мне видится не роспуск совдепов в ноябре-декабре 1993-го (здесь, скорее, была не совсем удачная калька с аналогичного эпизода в тогдашней России), и даже не роспуск нового парламента в марте 1995. Главным политическим рубежом я считаю прошедшие в апреле и августе того же 95-го два, с позволения сказать, референдума. Два лукавых, два лживых от начала и до конца мероприятия, сопровождавшихся бесстыдными пропагандистскими кампаниями в лучшем агитпроповском стиле - они были послушно съедены обществом и прессой. Референдумы ознаменовали собой окончательное оформление этнократического режима личной власти Нурсултана Назарбаева, его семьи и клана.
Так было в политической сфере, но это не совсем совпадает с историей наших масс-медиа. Здесь есть одна маленькая хитрость, заставляющая внести ещё одну поправку к схеме-параболе. То ли действительно из хитрости так было задумано, то ли само собой вышло, но как раз осенью 1995-го казахстанская пресса получила весьма значительное послабление. Имело место как бы последнее потепление перед ледниковым периодом и, как следствие, имел место некоторый даже расцвет наших СМИ. Продолжалось это ровно год - до осени 1996-го, до первых отключений независимых телеканалов; до начала той эпопеи, что потом получила название “Большой Зажим”.
О том, как и что происходило, сегодня рассказали Сергей Дуванов и Розлана Таукина, они вспомнили, что и за чем последовало, начиная с первых отключений. Я же напомню, что в те дни Ирина Кациева, чьё выступление мы также слышали сегодня, раскопала и смогла раскопать в алма-атинской газете ПАНОРАМА секретное (во всяком случае, не опубликованное обычным порядком) постановление правительства РК о создании межведомственной комиссии по радиочастотам и о проведении тендера на частоты эфира. Документ был датирован 18.Х.96 - ровно за месяц до первого массового отключения.
А ещё одним месяцем раньше, 18-20 сентября того же года, имели место события, которые я теперь воспринимаю как главное звено в предыстории т.н. “Большого Зажима”:
...вдруг кто-то главный, кто отдаёт приказы,
приказал наступать на прессу, и втоптал её...
В сентябре 1996-го это была история с неким конфиденциальным письмом президента Казахстана Нурсултана Назарбаева президенту Узбекистана Исламу Каримову. Оно представляло собой декларацию “Большого Поворота” во внешней политике Казахстана - от СНГ и казахстанско-российского “Союза 4-х” к тесной интеграции одних лишь среднеазиатских республик. Иными словами, “к Москве и Западу задом, к Ташкенту и Ашхабаду передом”. Естественно, такой поворот во внешней политике Казахстана невозможен без соответствующего поворота в политике внутренней. Система власти у нас почти не отличается от той, какая создана в средне-азиатских ханствах-эмиратах. Единственное серьёзное отличие есть допущение более-менее свободной деятельности оппозиции и относительной свободы прессы. Вот с этим “зазором” и взялись покончить.
Поскольку в событиях середины сентября 1996 оказались задействованными ряд журналистов, в т.ч. и присутствующих на сегодняшней конференции, считаю нужным вспомнить несколько подробностей. О самом факте наличия такого интересного письма от президента-как-бы-демократа к президенту-диктатору первым рассказал в эфире РАДИО СВОБОДА московский журналист Аркадий Дубнов, крупный специалист по центральноазиатской тематике. Казахстанский же собкор СВОБОДЫ Сергей Козлов воспроизвёл это событие Сейдахмет Куттыкадам; его версию я оспорил бы в одном только пункте. Самым главным событием-рубежом мне видится не роспуск совдепов в ноябре-декабре 1993-го (здесь, скорее, была не совсем удачная калька с аналогичного эпизода в тогдашней России), и даже не роспуск нового парламента в марте 1995. Главным политическим рубежом я считаю прошедшие в апреле и августе того же 95-го два, с позволения сказать, референдума. Два лукавых, два лживых от начала и до конца мероприятия, сопровождавшихся бесстыдными пропагандистскими кампаниями в лучшем агитпроповском стиле - они были послушно съедены обществом и прессой. Референдумы ознаменовали собой окончательное оформление этнократического режима личной власти Нурсултана Назарбаева, его семьи и клана.
Так было в политической сфере, но это не совсем совпадает с историей наших масс-медиа. Здесь есть одна маленькая хитрость, заставляющая внести ещё одну поправку к схеме-параболе. То ли действительно из хитрости так было задумано, то ли само собой вышло, но как раз осенью 1995-го казахстанская пресса получила весьма значительное послабление. Имело место как бы последнее потепление перед ледниковым периодом и, как следствие, имел место некоторый даже расцвет наших СМИ. Продолжалось это ровно год - до осени 1996-го, до первых отключений независимых телеканалов; до начала той эпопеи, что потом получила название “Большой Зажим”.
О том, как и что происходило, сегодня рассказали Сергей Дуванов и Розлана Таукина, они вспомнили, что и за чем последовало, начиная с первых отключений. Я же напомню, что в те дни Ирина Кациева, чьё выступление мы также слышали сегодня, раскопала и смогла раскопать в алма-атинской газете ПАНОРАМА секретное (во всяком случае, не опубликованное обычным порядком) постановление правительства РК о создании межведомственной комиссии по радиочастотам и о проведении тендера на частоты эфира. Документ был датирован 18.Х.96 - ровно за месяц до первого массового отключения.
А ещё одним месяцем раньше, 18-20 сентября того же года, имели место события, которые я теперь воспринимаю как главное звено в предыстории т.н. “Большого Зажима”:
...вдруг кто-то главный, кто отдаёт приказы,
приказал наступать на прессу, и втоптал её...
В сентябре 1996-го это была история с неким конфиденциальным письмом президента Казахстана Нурсултана Назарбаева президенту Узбекистана Исламу Каримову. Оно представляло собой декларацию “Большого Поворота” во внешней политике Казахстана - от СНГ и казахстанско-российского “Союза 4-х” к тесной интеграции одних лишь среднеазиатских республик. Иными словами, “к Москве и Западу задом, к Ташкенту и Ашхабаду передом”. Естественно, такой поворот во внешней политике Казахстана невозможен без соответствующего поворота в политике внутренней. Система власти у нас почти не отличается от той, какая создана в среднеазиатских ханствах-эмиратах. Единственное серьёзное отличие есть допущение более-менее свободной деятельности оппозиции и относительной свободы прессы. Вот с этим “зазором” и взялись покончить.
Поскольку в событиях середины сентября 1996 оказались задействованными ряд журналистов, в т.ч. и присутствующих на сегодняшней конференции, считаю нужным вспомнить несколько подробностей. О самом факте наличия такого интересного письма от президента-как-бы-демократа к президенту-диктатору первым рассказал в эфире РАДИО СВОБОДА московский журналист Аркадий Дубнов, крупный специалист по центральноазиатской тематике. Казахстанский же собкор СВОБОДЫ Сергей Козлов воспроизвёл это событие
(пользуюсь свидетельством Р.Таукиной, поруководившей одной из новых радиостанций уже после тендера). Следует отметить, что по “языческой” линии власти ещё и с третьей стороны - новым законом о языках, которым введена “процентная норма” обязательного вещания на государственном языке для всех электронных средств массовой информации, как там сказано, “независимо от формы собственности”.
Ну, мало ли что записано в Конституции об уважении всех форм собственности, в т.ч. и частной? Отношение СНГовских властей к своим конституциям как к хрестоматийно вертлявому дышлу давно уже никого не удивляет.
Ещё одним важнейшим следствием тендера и в целом “Большого Зажима” стало возрождение и усиление самоцензуры в СМИ - как в электронных, так и в печатных, на которые тендер не проводился, но живой пример коллег всегда перед глазами. Конечно, это не уникальное казахстанское явление, вовсе нет!.. В первый день работы нашей конференции мы выслушали одно за другим выступления наших гостей из других государств СНГ; и каждый из них начинал с того, что в его стране цензура отменена или даже конституционно запрещена. А затем каждый из докладчиков рассказывал, что цензура существует и как именно она действует. У нас получился своего рода семинар по обмену опытом на предмет, где что запрещено.
Из казахстанской цензурной практики Сергей и Розлана назвали два главных табу на критику: /1/ действий президента и членов его семьи и /2/ состоявшегося переноса столицы в Акмолу. Я их дополню, назвав ещё одно табу, почти абсолютное: /3/ на критику проявлений культа личности главы государства.
То есть сам культ творить можно, в государственных СМИ только это и делается. А вот назвать “кошку кошкой”, т.е. культ культом, невозможно не только по телевидению, но даже и в самых независимых и смелых газетах. Точнее, изредка можно, но очень осторожно, соблюдая при этом условия игры. Они же заключаются в том, что автор и редакция должны делать вид, будто верят, что эти безобразия, как и во всех иных сферах, творятся как бы за спиной президента, а он-де ничего не знает, и наш верноподданнический долг “раскрыть ему глаза”.
Приведу пример из своей собственной практики, когда в прошедшем году я пытался опубликовать публицистическую статью по поводу одного из эпизодов создания нового культа. В июле 1997-го казахстанский агитпроп породил т.н. “инициативу снизу” в духе неудобозабываемых 30-х: переименовать одну из вершин Заилийского Алатау, пик Комсомола - в пик Назарбаева. Устроили массовое восхождение и объявили, что вершина переименована (правда, официального сообщения о таком решении не было: может быть, одумались, дай-то Бог).
Прочитав в официальных газетах восторженные оды в честь предстоящего восхождения и переименования, я написал статью в форме как бы напутствия горовосходителям. Текст состоял из двух частей: во вводной части были отсылки к теням Сталина и Ким Ир Сена и прочее в том же духе, а в конце я процитировал известные строки А.С.Пушкина: “Льстецы, льстецы, старайтесь сохранить // И в подлости осанку благородства!”. Т.е. если вводную часть ещё можно было подать как критику в адрес неуклюжих льстецов, то основная статья была вся выстроена на гротескных обобщениях по принципу “доведения абсурда до ещё большего абсурда”. Я там развернул целую программу переименований с итоговым предложением: переименовать Республику Казахстан в “Султанат Нуристан”.
Предложил статью в редакцию русско-англоязычной газеты ALL OVER THE GLOBE / ВРЕМЯ ПО ГРИНВИЧУ, которая первой выступила против всей этой аферы с восхождением и переименованием. И вот редактор Нурлан Аблязов мою вводную часть пробежал глазами по диагонали, без каких-либо явных эмоций. Зато когда читал основную статью - он её не просто прочитал, он её прожил у меня на глазах; как сказано в одной старой пародии, он “читая, смеялся и плакал”. А потом долго молчал и, наконец, отчеркнул там, где кончалось про льстецов, и сказал, что может напечатать только вот досюда, и только лишь под шапкой “Письмо в редакцию”.
Но если ГРИНВИЧ опубликовал, хотя бы и как письмо, а в трёх других редакциях газет, тоже далеко не рептильных, куда я потом эту же статью предлагал поочерёдно, редакторы побоялись не то чтобы напечатать, но даже и что-либо сказать автору внятное по этому поводу. При этом ни в одной из трёх редакций не вернули текст - зачитали (в редакции АиФ-КАЗАХСТАН его зачитывали вслух всему редколлективом.
Резюмируя этот пример, хочу отметить главное: насколько удобно устроились наша власть! Если прежняя советская цензура Главлит представляла собой целое ведомство с огромными штатами сверху донизу, со своим начальством, служебными кабинетами, машинами и всем прочим, то сейчас - какая экономия! Цензорские функции выполняют как бы на общественных началах, за свою же зарплату сами редакторы газет, директора телеканалов и радиостанций.
Московские СМИ и Казахстан: новый железный занавес?
Впрочем, есть одна сфера деятельности предварительной цензуры, осуществляемая не руководителями местных СМИ, а чиновниками нашего государства, на удивление чувствительного к критическому слову со стороны прессы бывшей метрополии. Речь пойдёт о цензуре московских газет. Одни из них печатаются в Алма-Ате, другие в Бишкеке и завозятся к нам на второй-третий день, или же прямо из Москвы с тем же интервалом.
Или не попадают вовсе, как НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА, которая часто публикует статьи о Казахстане своего собкора Сергея Козлова и/или московских авторов-аналитиков. Летом 97-го в приложении НГ-СЦЕНАРИИ была опубликована великолепная проблемная статья Андрея Грозина, Александры Докучаевой (политэмигранты из Казахстана, живущие в Москве) и Константина Затулина, под началом которого первые двое работают в Институте диаспоры и интеграции (Институте стран СНГ). У нас на них сразу же спустили “цепного” публициста КАЗАХСТАНСКОЙ ПРАВДЫ - в лучших традициях “совковой” контр-про-паганды с её привычкой громить текст, который широким массам читателей прочесть негде.
Другое московское издание, НОВУЮ ГАЗЕТУ, у нас купить можно. Но - исключительно те номера, в которых нет ничего критического про Казахстан. Это значит, что в бишкекской типографии сидит цензор, работающий на официальный Алматы (или Акмолу, кому как больше нравится) и отсматривает каждый номер, поступивший туда по фототелеграфу. И сигнализирует о его содержании, а ему в ответ спускают указания, отправлять тираж в Алма-Ату или не отправлять.
Конечно, “крамольные” номера всё равно достигают Казахстана - кто-то привозит, кто-то присылает, а у нас все друг у друга делают ксерокопии. На эту конференцию Алексей Кириллович Симонов привёз номер НГ за 9 февраля со статьёй Вахтанга Шелия . Сегодня четверг - день, когда НОВАЯ ГАЗЕТА поступает в продажу в Алма-Ате; пусть каждый из присутствующих посмотрит на газетных лотках и спросит: поступила ли газета?
[Позднейшее примечание: Ни в тот день, ни на следующий НОВАЯ ГАЗЕТА со статьёй о Назарбаеве в продажу не поступала. Зато в следующий четверг, 19 февраля на газетных лотках лежали одинаковой толщины пачки двух номеров НГ - и за 16-е, и предыдущий, за 9-е февраля. Логично предположить, что указание выпустить из-под “ареста” задержанный тираж, задним числом пристегнув его к новому номеру, могло быть дано отчасти и под влиянием соответствующего донесения “наверх” о содержании речей на данной конференции. Писать такие донесения на конференции было кому.]
Пресса, которую мы почти не знаем
Коснусь ещё одной обширной темы - положения и состояния СМИ в регионах Казахстана. Неделю назад я возвратился из поездки по семи областным центрам западного и южного регионов, а ещё раньше, в декабре 1997, побывал в трёх городах северо-восточного Казахстана. Что я увидел в этих 10-ти областях в медиа-сфере такого, о чём мы в Алма-Ате не знаем?
Во-первых, последствия тендера. В моём рабочем вопроснике для всех исследуемых региональных СМИ один вопрос был специально для телеканалов и радиостанций: названия теле- и радио- передач и их классификация. Так вот, о передачах музыкальных, игровых, иногда также и о просветительских, если они есть, и даже о новостных программах директора компаний сообщают, как правило, охотно и с удовольствием. А вот о публицистических, т. е. общественно-политических программах почти всегда говорят, что таких нет. Но вот как, с какой интонацией отвечают “нет”!.. Тут наблюдается очень интересная дисперсия реакций. Одни сообщают с нулевой интонацией, как о само собой разумеющемся.
Другие с горечью, третьи - с искренним испугом (“Как, политические? что вы!..”); а четвёртые даже с гордостью: “Мы, мол, политикой не занимаемся...”
Теперь о газетах. На фоне такой картины послепогромного состояния электронных СМИ картина с печатными выглядит совершенно по-другому: есть замечательные газеты!.. В среднем казахстанском областном центре выходят по 5-6, в Уральске и Чимкенте даже по 10-12 газет, в большинстве своём негосударственных. Конечно, среди этого числа преобладают сугубо рекламные листки коммерческого содержания.
Но всё же по 1-2 высококачественных независимых еженедельника есть в среднем областном городе. Я перечислю лишь названия этих газет, чтобы они прозвучали перед алма-атинской и особенно СНГ-шной аудиторией. Итак, города по алфавиту:
Актау (бывший Шевченко) — газета ЛАДА ТВ-ПЛЮС, выпускаемая одноимённой телекомпанией;
Актюбинск — две газеты: ДИАПАЗОН, выпускаемый радиостанцией РИФМА, и ПРОВИНЦИЯ, которую издают собкоры алма-атинских КАРАВАНА и ЭКСПРЕССА К;
Атырау (бывший Гурьев) — газета АК ЖАЙЫК (название переводится как “Светлый Яик”), выходит на русском языке в комплекте с приложением ГОРПАРК;
Уральск — газета ТАЛАП, выпускаемая одноимённой медицинской корпорацией, учредителем также и радио ТАЛАП;
Караганда — АВИАТРЕК`КАРАГАНДА и КОЛЕСО, и с декабря 1997 выходит новая газета АЗИЯ-ТРАНЗИТ;
Кустанай — старая областная газета КУСТАНАЙСКИЕ НОВОСТИ с 1994 года имеет статус, уникальный для Казахстана: областной аким является не учредителем, а лишь одним из трёх издателей; в результате газета значительно отличается от стандартной “областнухи”;
Павлодар — два городских еженедельника — ВМЕСТЕ и НОВОЕ ВРЕМЯ, очень солидных, особенно второй; интересна и ПАВЛОДАРСКАЯ ГАЗЕТА, в большей мере оппозиционная;
Семипалатинск — две городские газеты с революционно-мафиозными названиями ГОЛОС НАРОДА и НАШЕ ДЕЛО;
Тараз (бывший Джамбул) — в этом городе интересны газеты МАГНОЛИЯ и РЕГИОН ЮГ — региональное издание алма-атинского АО “Караван-пресс”;
Чимкент — АЙГАК, уникальная по своему статусу негосударственная газета на казахском языке, и русскоязычные СВОЯ ГАЗЕТА и ЮЖНЫЙ ВАРИАНТ.
Наконец, есть ещё обе столицы Казахстана, северная и южная, каждая со своей прессой.
И всё-таки: что делать?
(не с тем, кто виноват, а нам самим)
В завершение главный и вечный вопрос: что нам делать? Опускаю здесь его парную составляющую: кто виноват, потому что иначе получится ещё более неразрешимый вопрос: что делать с тем, кто виноват?.. Нас часто упрекают, что мы только критикуем, а ничего не предлагаем; так вот, я готов выдвинуть конкретные предложения.
Но для начала ещё одно, последнее, отступление в сторону — точнее, в сторону первого дня работы нашей конференции. После выступления Замиры Садыковой, редактора независимой газеты RЕS PUBLICА из Кыргызстана, побывавшей за решёткой из-за опубликованной критики в адрес президента-демократа Аскара Акаева и его приближённых, был высказан вопрос: если Акаев и Лукашенко действуют так одинаково, почему же у одного имидж хуже некуда, а другой ходит в белых ризах? По этому поводу было высказано предположение, что господа президенты и премьер-министры время от времени собираются своим кружком и обмениваются опытом и советами, как эффективнее давить прессу в своих государствах.
Именно с этим связаны первые два предложения.
Первое: если правители государств СНГ время от времени съезжаются и обмениваются опытом, как давить прессу, то и мы, журналисты и правозащитники, должны чаще собираться и думать, как противостоять этому давлению.
Второе: если наши режимы так сильно зависят от своего имиджа на Западе, нам надо бить именно по их имиджу!.. Понятно же, что у всех наших государств, при всей разности национальных колоритов и политических деталей, есть одна общая ахиллесова пята: все они — государства-наркоманы, сидящие “на игле” западных инвестиций.
В этом направлении и надо действовать. Необходимо как можно активнее прорываться во влиятельные западные масс-медиа, чтобы с их страниц, из их эфира взывать к правительствам цивилизованных стран, к международным организациям типа ЕС или МВФ: господа, будьте разборчивей в расходовании своих миллиардов — всё равно ведь в коррумпированных государствах с задушенной оппозицией и замордованной прессой ваши деньги будут растрачены не по назначению! Так что увязывайте предоставление очередных валютных траншей с соблюдением гражданских свобод и прав человека!.. Признано же, что права человека не являются ничьим внутренним делом.
Я хорошо понимаю, насколько второе предложение трудно осуществимо и, во многом, изначально утопично. Мы видим, что западные правительства и большой бизнес интересуются только российским ядерным арсеналом и казахстанской или туркменской нефтью, а по поводу демократии в наших странах охотно соглашаются принимать на веру бездарно склёпанные декорации. А в тех редких случаях, когда принимались международные санкции против тиранических режимов (Ливия, Ирак, Сербия, в какой-то мере Белоруссия) — мы же видим, что эти режимы имеют большой внутренний резерв и, к сожалению, не рушатся даже в условиях экономической блокады.
Третье предложение касается наболевшей проблемы отсутствия журналистской профессиональной солидарности.
Мы здесь услышали от нашего минского гостя Анатолия Гуляева, что у них действует независимая Ассоциация белорусской прессы, и именно она принята в международные объединения журналистских ассоциаций вместо исключённого оттуда рептильного Союза журналистов Белоруссии. Нам, казахстанским журналистам, работающим в несравненно более лёгких условиях, чем белорусские коллеги, должно было быть стыдно слышать об этом, сравнивая с нашими делами, с монополией нашего густо-совкового Союза журналистов Казахстана (СЖК). О том, что он из себя представляет, кое-что уже сказал в своём выступлении Сейдахмет Куттыкадам. Добавлю один штришок, характеризующий политическую роль этого учреждения.
Прошлым летом на собкора ИЗВЕС-ТИЙ Владимира Ардаева в очередной раз спустили всех собак — на этот раз за вынос на всеэСэНГэшное обозрение вновь принятого закона о языках с “процентной нормой” вещания для электронных СМИ. Как поступил тогда председатель СЖК Камал Смаилов, пересидевший в своём кресле за 10 или 15 лет и застой, и перестройку, и суверенитет, и всё на свете? Вступился за Ардаева?.. хотя бы промолчал? — вы слишком хорошо думаете о нашем профессиональном союзе и его руководстве. Г-н Смаилов выступил в КАЗАХСТАН-СКОЙ ПРАВДЕ с совершенно брутальной пропагандистской статьёй, пафос которой заключался в том, что-де “ардаевым не место в Казахстане”.
Так вот, для того чтобы этот СЖ, казённый и сервильный, хотя бы перестал представлять (и позорить!) страну в международной Конфедерации журналистских ассоциаций и т.п. нужно создать нормальный профсоюз, который защищал бы журналистов от власти, а не наоборот. Такие попытки предпринимались только на моей памяти три или четыре — но, увы, продолжения не имели. Может, попробовать на базе АНЭ-СМИ и/или Казахстанского пресс-клуба? Или создать новую структуру, аналогичную московскому Фонду защиты гласности?
Четвёртое предложение — наиболее реально осуществимое: шире использовать сеть Интернет, научиться использовать её как Самиздат. Очень помогло бы издание в Москве какого-то бюллетеня, журнала, посвящённых именно казахстанским проблемам — не говоря уже о печатной или электронной газете. Она, ко всему прочему, могла бы быть мостом для журналистов и аналитиков в РК и эмигрантов из Казахстана, вообще нашим окном во внешний мир. Власти наловчились не пропускать в республику острые вещи — но ведь казахстанско-российская граница имеет протяжённость несколько тысяч километров, всё не переизымешь; Интернет же вообще не поддаётся ограничениям.
Пятое, самое общее и последнее, что я могу сейчас напомнить казахстанцам и россиянам, пишущим и читающим людям по всей Эс-эс-эсэрии: давайте вспомним историю России как нашей общей страны. Главная парадигма российской истории на протяжении последних двух веков выражена известной формулой чередования: “реформа—контрреформа—реформа” (по Александру Янову), или по-народному: “культ—просвет, культ —просвет”. Каждый период реакции, каждые сумерки свободы когда-нибудь заканчивались и начиналось новое потепление, включавшее в себя новый расцвет свободной прессы.
И потом, развитие свободной мысли не прекращалось даже и в периоды реакции, общественного мрака. Давайте помнить об этом и верить, что новая смена ветра произойдёт при нашей жизни. Кто мог в 1985-м надеяться или хотя бы предполагать на следующее десятилетие то, что произошло?.. И памятуя об этом, беречь себя для нового рассвета, для нового дня — в том, хотя бы, плане, чтобы не запятнаться подлостями в угоду начальству, не прогнуться перед торжествующим варварством.