Featured

Про референдум и многое другое ... Часть 1.

Пульс времени. На вопросы "МК в Казахстане" отвечает Данияр Ашимбаев, издатель энциклопедии «Кто есть кто в Казахстане».


- Начнем с наиболее актуальной темы. Ваш прогноз: состоится ли референдум, и что может повлиять на конечное решение, которое, формально, должен вынести КС в феврале?


– На мой взгляд, перспектива того, что референдум состоится, на данный момент составляет 99%. На это указывает вся логика развития политического процесса в Казахстане, как бы нелепо не звучала эта фраза. Честно говоря, надеюсь, что президент все-таки отклонит эту инициативу. Идея референдума слишком неоднозначна по своим политическим последствиям, вызовет множество внутри- и внешнеполитических проблем, кроме того обострит тему борьбы за власть и преемничества. На последней мысли хотел бы остановиться поподробнее. Глава государства очень щепетильно относится к вопросу «престолонаследия». Как вы помните, в Конституции 1995-года была заложена норма, по которой в случае ухода президента с должности по той или иной причине президентом становился спикер Сената (а если он не мог, то премьер-министр). Но на момент принятия Основного закона никакого спикера Сената, равно как и Сената, не было и в помине. А премьер президентом явно не рассматривался в качестве потенциального преемника даже на предстоящие полгода. В Конституцию было внесено положение, по которому свои полномочия сохранял вице-президент (т.е. Ерик Асанбаев) до декабря 1996 года, хотя должности вице-президента в законе уже не было. Как только Сенат был избран, а его спикером стал Омирбек Байгельди, Асанбаев тут же был отправлен на дипломатическую работу.


Поскольку тему «преемника» была актуальна все последующие годы, то можно отметить, как трепетно президент относился к выбору кандидатур на должность спикера Сената (де-факто, основного «наследника»). Все они – Байгельди, Оралбай Абдыкаримов, Нуртай Абыкаев, Касымжомарт Токаев – отвечали ряду критериев. Во-первых, были доверенными лицами президента, его старыми и проверенными соратниками с большим политическим и административным опытом. Каждый из их потенциально мог бы стать неплохим президентом. А во-вторых, это люди, глубоко преданные главе государства и никогда не вступавшие в игру против него. Так сказать, не слишком амбициозные. Таким образом, подбирая спикеров президент одновременно закрывал тему официального престолонаследия.


Вы наверняка заметили, что многие из тех, кто выступает в поддержку референдума, утверждают, что он (референдум) снимает с повестки дня на ближайшие 10 лет вопрос о смене власти. Но тогда возникает конституционное противоречие. Ведь если абстрактный президент покидает пост, то его преемник (спикер или премьер) будет править страной до конца 5-летнего срока, на которой президент был избран. А сейчас продлеваются полномочия конкретного президента на 10 лет. И если – не дай Бог – президент уйдет раньше, допустим, в 2014-м году, то следует ли отсюда, что его спикер станет президентом на оставшиеся 6 лет? Чтобы эту проблему снять, нужно принять соответствующие поправки в Основной закон, потому что в критичный момент решения Конституционного суда будет явно мало для обеспечения легитимности власти следующего президента. С другой стороны, как только такие поправки будут приняты, разговоры о перспективе их применения на практике только обострятся.


Это одна часть проблемы. Но есть и другая. По словам убывающего американского посла, он беседовал на тему референдума с госсекретарем Саудабаевым, который отверг все претензии по поводу «недемократичости» референдума, т.к. это «внутреннее дело Казахстана». С этим также сложно не согласиться. Наше положение в мировой экономике и геополитике таково, что партнеры, скажем так, вынуждены считаться с особенностями нашего политического развития. Тем паче, что референдум – это вполне легальная и демократическая процедура. Мы же получили председательство в ОБСЕ, хотя ежу было ясно, что мы достаточно далеки от «евростандарта», да и большинство взятых обязательств выполним формально. Есть политические идеалы, а есть политическая практика. Практика пока на нашей стороне. Тем более, что судя по Европе и США модель либеральной демократии находится в совершенно неприглядном виде...


А кроме того, мне кажется, что даже если референдум будет проведен, то через 3-4 года все равно возникнет необходимость проведения президентских выборов – для внешних приличий, подтверждения политической легитимности существующей системы и тому подобное.


Поэтому будет референдум или не будет референдума – на общее развитие он никак не повлияет.


- Насколько сегодня изменился кадровый потенциал государственного аппарата страны? Можно ли с такими кадрами вершить дела, задуманные президентом – ФИИР и т.п.?


– Неэффективность государственного управления на современном этапе достойна восхищения. Анализ показывает, что системные сбои фиксируются абсолютно на всех уровнях и на всех стадиях принятия и контроля решений. Деградировались даже коррупционные механизмы


– святая святых чиновничества. Можно долго говорить про непродуманность, бесконтрольность, неэффективность, прожектерство, продажность, безграмотность и прочие грехи нашей управленческой вертикали. Существует высокая вероятность того, что ФИИР постигнет судьба остальных госпрограмм – результаты которых никто толком не мониторил, уроки не извлек, а даже если виновные в провалах и хищениях и были установлены, но точно не наказаны.


Характерный пример, относящийся к одной из основных отраслей национальной экономики. Недавно было опубликовано выступление президента АО «КОРЭМ», опытного энергетика С. Тиесова. Цитирую: «Была система эффективного государственного энергетического надзора с развитой системой технической инспекции, предписания которой выполнялись незамедлительно, а виновные несли материальную и административную ответственность. Сейчас же этого ничего нет. Объекты электроэнергетики большой частью являются частными коммерческими предприятиями, и бытует мнение, что собственники в интересах успеха своего бизнеса, должны сами содержать в исправном, надежном состоянии электроэнергетическое оборудование, направляя часть своего дохода на вышеназванные задачи. Однако, на деле этого не происходит, так как многие собственники энергетических активов – выходцы из торгово-коммерческой среды. Моделью их поведения являются достижение быстрой прибыли от полученных активов и по возможности избавление от них при прогнозировании существенных затрат на ремонт и реновацию. В электроэнергетике так нельзя работать. К сожалению, за годы независимости так и не были созданы законодательные и нормативные основы для обеспечения требуемого уровня надежности функционирования электроэнергетических систем...» Энергетикой все годы независимости не занимался только ленивый – и хозяйственники, и менеджеры (можно вспомнить таких «специалистов, как Храпунов и Аблязов), а проблемы остались и нарастают с каждым годом все больше...


В отраслевых министерствах очень малая доля специалистов с профильным образованием, еще меньше их в соответствующих национальных компаниях, фондах и РГП. Институты развития, призванные обеспечить реализацию большинства инвестиционных проектов по предыдущим госпрограммам, доказали свою несостоятельность. И сейчас мы с тем же кадровым и институциональным багажом пытаемся решить те же проблемы. Как вы сами думаете, чего можно ждать?


Наверное, пора слегка скорректировать наш главный лозунг «Сначала экономика, потом – политика». Сейчас нужно повысить эффективность, транспарентность и ответственность властных структур, причем на системном уровне, а не компанейщиной и шапкозакидательской пропагандой. К тому же у нас огромный дефицит людей, умеющих принимать обдуманные решения. Еще меньше тех, кто способен обеспечить контроль над выполнением принятых решений. В высшем аппарате таких людей можно пересчитать на пальцах.


Сейчас есть два пути – либо пойти на политические реформы (влево), либо – на экономическую диктатуру (вправо). При этом – будем реалистами – долгосрочный эффект будет не слишком впечатляющий. Нужна серьезная реформа образования – стране нужны хорошие педагоги, инженеры и агрономы, а еще больше нужны люди, умеющие думать, понимать, полемизировать, а не ходить туда-сюда с барабанами и лозунгами. Так ведь можно под барабанный бой потерять все...


- Ходят слухи, что по завершении Азиады начнутся серьезные кадровые чистки аппарата. Согласны ли с такими предположениями? Если да, то, как считаете, что станет причиной кадровой ротации?


– Аппарат надо время от времени серьезно встряхивать независимо от повода. Кадровые ротации сбивают сонливость и хотя бы ненадолго придают динамику политическому процессу, разрывают или ослабляют коррупционные связи, а главное немного повышают общую эффективность системы. Слухи насчет «после Азиады» основаны на той простой мысли, что задействованных в ее подготовке людей сейчас нельзя передвигать без ущерба для данного спортивного мероприятия международного значения. У нас принято много, долго и упорно обсуждать слухи о возможных назначениях и отставках, хотя всем понятно, что те люди, которые готовят и принимают те или иные кадровые решения, руководствуются совсем иной логикой (или эмоциями), чем те, кто наблюдает за процессом снаружи.


- Разделяете ли вы опасения национал-патриотов и части оппозиции о том, что Таможенный союз – это начало утраты суверенитета Казахстана, и процесс этот будет завершен в 2012 году – вхождением в ЕЭП с Кремлем в центре? Какова ваша точка зрения на ТС – для чего понадобился этот союз?


– Мне кажется, что деятельность так называемых национал-патриотов приносит государству и обществу вреда больше, чем создание Таможенного союза. Большинство интеграционных образований, в которые входит Казахстан (ЕврАзЭС, ТС, ЕЭП, ШОС и т.д.), на самом деле не затрагивает, во-первых, основы политического режима, а во-вторых, стратегические отрасли нашей экономики. По данным многих экономистов и экспертов, плюсы и минусы Таможенного союза по большому счету вполне уравновешивают друг друга, а возникающие проблемы по мере его создания демонстрируют не столько недостатки самой идеи, сколько общую проблему некомпетентности тех, кто им занимается по обе стороны границы. По мере дальнейшего развития интеграционных процессов – как уже показала практика – в документах будет зафиксировано большое число ограничений, исключением и способов обхождения решения важных проблем, что ТС все больше и больше станет виртуализироваться.


Российские и белорусские эксперименты с реорганизацией вертикали власти и управлением политическими процессами показывают, что проблемы у нас во многом аналогичные, а такие должны держаться вместе...


(Продолжение будет)


www.dialog.kz

Статьи по теме

Это возврат активов или сделка с ворами?

Это возврат активов или сделка с ворами?

More details
Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

More details
Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

More details