Featured

Все будет так, как должно быть

 

Когда люди начинают протестовать? В каких случаях они, несмотря ни на что, дружно голосуют против власти, или выходят на улицы, требуя смены этой власти? Я бы выделил три уровня протестности.

 

 

Первый самый примитивный  — это когда жить становится невмоготу. То есть невыносимыесоциально-экономические условия заставляют людей обращаться к политике или, что чаще всего, выходить на стихийные протесты. Аналогично поступают бараны, которые, если их долго не кормить, доведенные до отчаяния ломают все заграждения и вырываются на волю в поисках пищи.

 

Следующий по зрелости уровень — когда в обществе имеются признанные авторитеты, духовные лидеры, которые открывают людям глаза на власть,  неспособную решать их проблемы,   и призывают их к протестным действиям. Здесь сама собой напрашивается аналогия с козлами (не очень красивая, но верная), за которыми бараны идут, не задумываясь, потому что для них они безоговорочные авторитеты.

 

И наконец, третий высший уровень протестности — когда уровень гражданского сознания населения перерастает потребности «живота» и преклонения перед авторитетами. То есть когда граждане в состоянии сами без воздействия политических партий, лидеров и героев отстаивать свои права и интересы. Это состояние называется развитым гражданским обществом. В нашей аналогии это когда стадо собственно перестает быть стадом  и становится самостоятельным субъектом в системе взаимоотношений между пастухами,  баранами и козлами-предводителями.

 

Похоже, пока держатся цены на нефть стихийные протесты Акорде не грозят. Денег на затыкание социальных прорех еще хватает.  С гражданским обществом у властей проблем тоже нет, потому что как такового гражданского общества нет. А вот о лидерах, точнее о общественных авторитетах, могущих сыграть роль катализаторов протестных настроений, стоит поговорить отдельно.

 

В России авторитеты есть...

 

Сегодня людям нужны авторитеты. Простому человеку  в оценке сложных общественных ситуаций, в определении своей  идеологической и политической позиции свойственно опираться на мнение  авторитетных личностей. Это свойство обыденного сознания успешно используют в рекламном бизнесе, где узнаваемые артисты, певцы, спортсмены не навязчиво создают потребительские установки для миллионов.

 

Авторитеты способны серьезно влиять не только на обыденное, но и на общественное сознание. Скажем, выскажет общественный авторитет свое «фи» в адрес кандидата на президентских выборах, последний рискует потерять солидный кусок голосов избирателей. И напротив кумир футбольных болельщиков, поддержавший одного из кандидатов, может серьезно изменить ход голосования в его пользу. Причем мнение известного человека способно влиять не только на его прямых почитателей, но и на тех, кто не пытает больших симпатий к его персоне. Мнение авторитета учитывается в любом случае и его влияние тем сильнее, чем популярнее персона его выражающая.

 

Мнение авторитета может свести на нет усилия официальной пропаганды. В России общественных авторитетов полно и, учитывая, что многие из них могут позволить себе публично выражать свое мнение, расходящееся с официальной точкой зрения, у российского общества есть ориентиры, позволяющие противостоять нивеллирующему воздействию путинской пропаганды.

 

То, что в России гражданское общество есть,  убедительно свидетельствуют данные социологических опросов: при всей мощи путинской пропаганды треть российского общества идеологически остается при своем мнении. В этом, безусловно, большая заслуга и общественных авторитетов. При этом не нужно забывать, что авторитетов стоящих на позициях высокой гражданственности и проявляющих политическую активность, не так уж и много.

 

И еще один момент — далеко не все из них критически воспринимают путинский режим, напротив, очень многие, являются его сторонниками и соответственно ориентируют на это сограждан. Однако основная масса авторитетов — это «персоны в себе», то есть те, для кого не принципиально, какая политическая власть в стране. Они способны уживаться с любой властью, которая не мешает их профессиональной деятельности. Многим писателям, эстрадным исполнителям, спортсменам, артистам  — что при Сталине, что при Хрущеве, что при Ельцине, что при Путине. Возможность творческой самореализации, гонорары, известность, слава — все это, как правило, никак не пересекается с политической составляющей происходящего в стране.

 

...а в Казахстане ситуация печальная

 

Иная ситуация в Казахстане. Здесь нет писателей, артистов, эстрадных исполнителей, спортсменов, ученых, политиков, являющихся «авторитетами» национального уровня. Многие казахстанцы даже не знают отечественных «звезд», а те, кто знают, понимают их вторичность по сравнению с российскими и западными. Это данность, которая собственно и определяет казахстанскую специфику: реальными авторитетами для казахстанского общества являются иностранцы. Местные певцы, артисты, спортсмены, поэты и писатели  в части авторитетности в лучшем случае вторичны, в худшем — вообще неизвестны или малоизвестны.

 

Кто такой, для казахстанцев, скажем, Абдулин и кто такой Макаревич? Кто такая Нагима Ескалиева и кто такая Алла Пугачева? Кто такой Ермек Турсунов и кто такой Никита Михалков? Кто такой Мухтар Шаханов и кто такой Борис Акунин. Несопоставимые уровни популярности и как следствие различие в общественной авторитетности.

 

Конечно, говорить об авторитетности персон казахстанской элиты можно и на вторичном, провинциальном уровне. Но эта авторитетность носит узко-ограниченный характер. Такие персоны авторитетны лишь для ограниченной локальной общественной группы, но никак не для всего общества. При этом казахстанские авторитеты, как и российские, делятся на тех, кто:

 

а) интегрирован в систему назарбаевской автократии (например, Олжас Сулейменов)

 

б) провозглашая принцип «быть вне политики», то есть, формально дистанцируясь от автократии, фактически принимает существующие правила игры (например, Ермек Турсунов Герольд Бельгер, Мухтар Шаханов). В эту группу входят и те авторитеты (преимущественноиз шоу-бизнеса), которые по определению лояльны к любой власти, позволяющей им заниматься любимым делом.

 

в)  публично проявляет свою гражданскую позицию в части критического отношения к режиму Назарбаева (ранее Нурбулат Масанов, Рашид Нугманов, сегодня Булат Атабаев, Канат Ибрагимов)

 

Можно долго спорить о степени авторитетности тех или иных персон. Однако это не меняет главного — казахстанские общественные авторитеты  не влияют на общественное мнение.

 

Казахстанское общественное мнение сегодня формируется в первую очередь под воздействием российского телевидения и мнений тех российских авторитетов, которых казахстанцы видят там практически ежедневно. Понятно, что в идеологическом плане российское ТВ является путинским агитатором и пропагандистом, со всеми вытекающими из этого идеологическими последствиями.

 

Следующим  по значимости воздействия на общественное мнение является местное телевидение, которое занимается промыванием мозгов казахстанцев в том же направлении, что и российское, правда, с заметно меньшей результативностью. Это объясняется многими причинами, в том числе и отсутствием на местном телевидении общественных авторитетов.

 

Ну а если добавить сюда отсутствие общественных авторитетов и в реальной жизни, то становится понятным, кто и что доминирует в процессе формирования  казахстанского общественного мнения.

 

Таким образом казахстанское общественное мнение — это плод совместных усилий Кремля и Акорды по зомбированию населения на антиамериканизм, на неприятие демократических ценностей, на разжигание идеологической розни между преуспевающим Западом и стагнирующим постсоветским пространством. Отчего оно полно стереотипов и клише от Леонтьева, Шевченко и прочих аналитиков-пропагандистов с Первого канала.  Стоит ли после этого удивляться, что казахстанцы свято верят, что в августе 2008-го Россия остановила агрессию Грузии против Южной Осетии, а очень многие считают, что США, введя свои войска в Ирак, до сих пор оттуда качают бесплатно нефть.

 

А недавно большинство казахстанцев, идя на поводу у назарбаевско-путинской пропаганды, дружно хоронило доллар и согласно кивали головами, слушая различных аналитиков, предсказывающих начало конца европейской либерально-демократической цивилизации. Сегодня они все, включая этих аналитиков, также дружно скупают доллары как самую надежную валюту.

 

С точки зрения демократического вектора развития результат достаточно печальный и удручающий. Хотя с точки зрения сохранения автократии Назарбаева такая ситуация напротив очень обнадеживающая. Отсутствие альтернативы в виде серьезной политической оппозиции, развитого гражданского общества и авторитетных персон, способных возражать и противостоять, добавляет устойчивости режиму Назарбаева.

 

Нет в Казахстане «Эха Москвы» и «Серебряного дождя», где могли бы звучать альтернативные точки зрения. Нет своих Быкова и Ефремова, способных высокой поэзией воодушевлять сердца неравнодушных. Нет своего Акунина, Собчак, Парфенова, Шевчука, чей авторитет может заставить далеких от политики людей задуматься о происходящем и правильно его оценить.

 

Да, есть Атабаев, есть Жовтис, есть Ибрагимов. Но кто они на весах авторитетности для рядовых казахстанцев? Многие ли о них вообще знают? А кто знаком с их позицией? Кто ориентируется на их мнение?   Десятки, сотни? Но это абсолютно не серьезно! Счет должен идти на сотни тысяч, на миллионы.  Нет этого, а соответственно нет и предмета разговора об авторитетах.

 

Жизнь не стоит на месте

 

Вернемся к началу разговора — к трем уровням протестности. Протестности «живота», протестности от авторитетов и протестности гражданского общества. Реально — ни того, ни другого, ни третьего не наблюдается. Вот такая вот невеселая картина получается с протестностью и альтернативой существующему политическому режиму.

 

А теперь о хорошем. Как это ни парадоксально, при всем удручающем состоянии протестности населения, при всей слабости и дезорганизованности политической альтернативы — этот режим обречен. То, что мы нарисовали выше, это срез сегодняшнего дня. И это  позволяет отодвинуть конец режима Назарбаева на несколько лет. Будь в Казахстане хоть мало-мальское  гражданское общество, имей это общество пару-тройку харизматических, стойких и принципиальных авторитетов, способных бросить вызов Назарбаеву, — все закончилось бы уже в 2002 году. Увы!

 

Да, сегодня у режима нет реальной политической альтернативы, но жизнь не стоит на месте, процессы идут, меняются условия, меняется ситуация, а главное меняются люди. Все большую роль в этом играет Интернет, который в итоге порвет старое традиционалистское сознание, что и станет идейным концом назарбаевщины, даже если к тому времени его самого уже и не будет.

 

К счастью Казахстан не закрыт для ветров перемен. А они дуют в полную силу, медленно, но верно выдувая авторитарную дурь из голов людей.  Никуда мы не денемся, мы часть общей цивилизации, которая уже выработала и приняла  основные принципы политического устройства и отношения к правам и свободам  граждан.

 

Эти принципы категорически отрицают существующие взаимоотношения между властью и гражданами в Казахстане. Они по определению исключают Хусейнов, Каддафи, Путиных, Лукашенко, Назарбаевых и прочих, возомнивших себя избранными и мессиями. Очевидно, что автократические режимы — это вчерашний день, и существуют они только благодаря незрелости гражданских обществ, не умения и не желания людей отстаивать свои права и защищать свои интересы.  Но это дело наживное.

 

Республика-Кз

Статьи по теме

Это возврат активов или сделка с ворами?

Это возврат активов или сделка с ворами?

More details
Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

Депутат требует запретить банкам, получившим помощь из Нацфонда, выплачивать дивиденды акционерам

More details
Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

Эксперты Комитета против пыток высоко оценивают усовершенствование законодательства Казахстана

More details