Н. Назарбаев лично владеет медиа-холдингом
Алма-Ата, 12 августа 2001 года
В журналистских кругах Казахстана оживленно обсуждается стенографическая расшифровка “круглого стола” (часть 1, часть 2), проведенного радиостанцией “Голос Америки” и посвященного проблемам со свободой печати в Казахстане.
4 августа 2001 г. программа “За круглым столом” была выдана в эфир американской правительственной радиостанцией.Когда через несколько дней ее печатный вариант стал доступен журналистам, общественности стало понятно, кто является новым владельцем медиахолдтинга, объединяющего теле-радиокомпанию “31 канал”, газету “Мега полис” и интернет-сайт “Навигатор”. Олег Квятковский, исполнительный директор холдинга, в пылу дискуссии заявил буквально следующее: “У меня была интересная беседа с президентом, не так давно, Назарбаевым. На прямой вопрос шефа “Что надо для того, чтобы сильные были газеты?” - нужна эксклюзивная информация, реакция на критику. Все остальное будет само. Шеф сказал: “Что-то очень мало…”.
Таким образом, действительно очень исполнительный директор, каким является О. Квятковский, открыл, кто является его “шеф” и с кем он обсуждает развитие этого бизнеса. Хотя про-президентская направленность входящих в холдинг СМИ уже давно стала всем очевидна, обозреватели в Алма-Ате предполагали, что тайным владельцем “31 канала”, “Навигатора” и “Мегаполиса” является Рахат Алиев, зять президента и зампредседателя КНБ. Выдвигалась версия, что меда-холдинг попал под контроль Д. Назарбаевой или Б. Утемуратова. Но никому не приходило в голову, что сам президент Назарбаев приобрел эту группу СМИ и непосредственно руководит их работой.
Помимо этого сенсационного заявления о собственности президента, менеджер медаи-холдинга рассказал немало интересного о нравах, царящих на его телеканале. Он, в частности, заявил, что журналисты “31 канала” прибегают к манипуляциям с видеозаписями деятелей оппозиции в политических целях и предупредил председателя Исполкома РНПК Амиржана Косанова о возможности провокаций в отношении него на “31 канале”:
“… Здесь - политическая сторона. Это, значит, выставить дураком любого можно. Я это и сам умею, и любой из вас, как профессионал, подтвердит. Поэтому Косанову я лично не рекомендовал идти на “31 канал”. Потому что из того, что будет записано в студии, в эфир пойдет такое, что лучше не надо”.Определенный интерес представляют также личные взгляды “независимого журналиста” на роль СМИ в современном Казахстане: “У нас общественного мнения нет. Поэтому я лично за то, что бы была вот эта система: мы написали - кого-то там посадили. Предположим, даже так. Я за это выступаю, потому что нет никакой реакции. А самая ценная рубрика в газете при коммунистах была “возвращаясь к напечатанному”, “по следам наших выступлений”.
Ниже приводится расшифровка радиопрограммы “Свобода печати в Казахстане” на Радио “Голос Америки” 4 августа 2001 г.
Диктор. Отсутствие прогресса в демократических преобразованиях в ряде стран Центральной Азии и связанные с ним нарушения прав, например, свободы слова, вызывают немалую тревогу на Западе. Недавно в Конгрессе США прошли слушания по вопросу о состоянии СМИ в Казахстане. На слушания в Вашингтон приехала группа казахских журналистов. Четверо из них согласились принять участие в нашей регулярной передаче “За круглым столом” и обсудить статус прессы у них в стране. В беседе участвуют:
Барбара Камминс. Ситуация, которая сложилась с прессой в Казахстане, неоднократно привлекала и привлекает к себе внимание на Западе. Об этом свидетельствует заявление Комитета по защите журналистов, Комитета по свободе печати в мире и организации “Журналисты без границ”. Еще раз напомнили нам об этом и недавние слушания в конгрессе Соединенных Штатов. Я попросила участников нашего круглого стола изложить их мнение о состоянии в их стране свободы прессы и свободы слова. Первым отвечает Олег Квятковский – исполнительный директор 31 канала, владелец информационного агентства в Казахстане.
Олег Квятковский. Я могу сказать, что рынок прессы в Казахстане - он меняется буквально на глазах, и жизнь сложилась так, что мне довелось в этих переменах тоже участвовать. Начать с того, что я многолетний советский журналист, много лет работал в Казахстане собственным корреспондентом самой массовой газеты Советского Союза “Труд”.
Ну, начался когда этап перестройки, формирования рынка прессы, мне очень повезло, я напрямую участвовал в становлении самой первой частной, крупной, интересной, уникальной газеты “Караван” – той самой газеты “Караван”, о которой американский первый посол – Уильям Кортни, уезжая из Казахстана, сказал: “Безусловно на всем пространстве от Москвы до Пекина, - он так почему-то выразился, - есть одна по-настоящему частная независимая газета – это газета “Караван”.
Нас было пять человек, кто придумали эту газету. Эти восемь лет приятно вспомнить, ну это были другие времена. Это была другая страна. Когда, значит, Борис Гиллер - и владелец, и хозяин газеты – он очень четко почувствовал нишу. Мы были монополисты на свободное откровенное слово. Это приятно вспомнить.
Но прошло время, изменилась жизнь, изменилась страна. Мне пришлось даже поработать в течение полугода главным редактором этой газеты “Караван” в 1999 году. Потом стали продавать, перепродавать. Одна команда, другая команда… Все это, так сказать, менялось у меня на глазах и с моим участием. Чтобы я сегодня об этом сказал: я считаю, проблема нашего рынка, рынка прессы является отсутствие денег – это первый вопрос. А теперь – реклама. Мы можем заработать сами, как удавалось нам в “Караване”. Потому что мы были монополисты. Я на “Караване” числился шефом рекламный службы, через меня проходили огромные деньги, потому что реклама была у нас.
Сегодня первое – это деньги, второе – это люди. У нас все меньше и меньше журналистов. Люди уходят, уезжают, слабая степень подготовки. Третье, конечно, это наша проблема – это доступ и к эксклюзивной информации. У меня была интересная беседа с президентом, не так давно, Назарбаевым. На прямой вопрос шефа “Что надо для того, чтобы сильные были газеты?” - нужна эксклюзивная информация, реакция на критику. Все остальное будет само. Шеф сказал: “Что-то очень мало”.
Т.е. я, например, выступаю за то, чтобы где-то в чем-то пресса вернулась к советским временам. Хотя бы вот, например, в газете “Труд” на каждую статью приходило шесть-семь тысяч писем откликов. То сегодня у нас и тут, кстати, спасибо Акежану Магжановичу Кажегельдину, это, так сказать, с его подачи
, когда он был премьер министром, он очень четко первым – это был именно Кажегельдин, он дал понять всем чиновникам: ребята, не надо с журналистами связываться, не надо спорить, не надо нам чужой протокол изучать, молчать надо и точка. Газета “Караван” первой в девяносто, по-моему, пятом году опубликовала данные о комитетском прошлом Акежана Магжановича. Главный редактор газеты Игорь Мельцер, как у нас есть выражение, бегал по потолку. Ну, в ответ – молчит Акежан Магжанович. А ну-ка в суд премьер-министра – закон о СМИ нарушает. Газета “Караван” печатает иск, исковое заявление Кажегельдину – молчит Акежан Магжанович и чиновники поняли.У нас есть очень хорошая журналистка – Кациева Ирина – она вытащила премьер-министра в прямой эфир, Акежана Магжановича. Задала очень хорошие острые вопросы. Он уходил, он много говорил, тут ничего не сказал. Значит, чиновники поняли: не нужно с журналюгами с этими там где-то бороться, спорить. Молчать надо и точка.
И сегодня хоть на ушах стой. Что хочешь, пиши. Наши газеты полны критических статей. Я скажу: наш холдинг сегодня, кроме собственного телевидения, нашего канала, который называют “казахским НТВ”, о который приятно было вчера почитать в Госдепартаменте, что наш канал признан Госдепом по отчету – значит признан независимым, критикующим правительство, я вчера читал своими глазами. Она лестна, приятна. Я работаю не так давно - всего шесть месяцев. Но вот формат, формат новостей из этой оценки понять можно.
В наш холдинг входит газета “Мегаполис”. Я сразу, так сказать, раз мне дали слово, могу сказать такой пример: в стране есть несколько оппозиционных партий. Одна из них называется партия “Азамат”. Оппозиционная партия, достаточно остро критикующая, так сказать, все и вся, особенно избирательную систему в нашей стране. И
есть человек, так сказать. Незаурядный Петр Владимирович Своик. Он - лидер этой партии. Так этот Своик работает у нас в холдинге!Я сказал президенту: “Нурсултан Абишевич, ничего не нужно! Народ уже устал, нужна защита”. Люди ждут защитной функции, вот то, чем я занимался. Это не функция СМИ в свободном мире. В свободном мире СМИ поднимают общественное мнение все. У нас общественного мнения нет. Поэтому я лично за то, что бы была вот эта система: мы написали - кого-то там посадили. Предположим, даже так. Я за это выступаю, потому что нет никакой реакции. А самая ценная рубрика в газете при коммунистах была “возвращаясь к напечатанному”, “по следам наших выступлений”.
Барбара Камминс Коммерческие и финансовые проблемы, о которых говорил Олег Квятковский, действительно существуют, и проигнорировать их нельзя, но это проблемы вторичные по отношению к главной политической проблеме в Казахстане. Говорит Сергей Дуванов.
Сергей Дуванов. Я бы начал с того, что, как Олег хорошо сказал, были другие времена, была другая страна. Что произошло, почему стали другие - и “Караван”, и страна, и времена. Думаю, что причина именно в том, что в стране последние пять лет идет активное наступление на свободу слова, на прессу, на право журналистов говорить о том, что они думают. В
стране диктатура, монополия власти одного человека – президента Назарбаева. Сегодня фактически президент Назарбаев строит “семейный подряд”, когда в стране правит узкая группка людей - в основном родственников и приближенных к этой семье. Если говорить о ситуации независимых средств массовой информации, нужно определить сам термин “независимые”. Безусловно, вот рисунок, понимание, это частные, имеются в виду, негосударственные СМИ. У нас таких достаточно много.Да, Олег прав. Рынок насыщен газетами, журналами, которые фактически являются частными, но тем не менее политически они все подконтрольны существующей власти. Та же часть независимой частной прессы, которая попадает в газеты оппозиционно, она сегодня отсутствует в силу того, что ее закрыли. Причем закрыли внешне не по политическим соображениям, а закрыли чисто по, так сказать, вторичным признакам: по экономическим там, какие-то дела возбудили… Ну, много есть технологий, которые позволяют любую газету сегодня, любой телеканал привести к покорности. И дошло до того, что фактически есть ряд журналистов (к ним я и себя отношусь), которые имеют, я бы сказал, запрет на свою профессию.
Я не могу опубликовать свои статьи. Ни тот самый “Караван” нынешний, ни “Мегаполис”, ни ряд газет не в состоянии опубликовать мою статью, потому что я критикую президента. И когда кто-то говорит, что в нашей стране журналист может говорить все, я считаю, что это - большая ложь. Не маленькая, повторяю, а очень большая ложь. И я бы покраснел от такой лжи. Дело в том, что газеты могут публиковать все, что касается чиновников низкого ранга. До министров, в принципе, можно, когда этого министра хотят спалить Но критиковать президента, его стратегию, государственную политику, перенос столицы, представлять страницы газеты оппозиции – это такое табу, которое ни одна газета сегодня не может пройти.
Положение “Мегаполиса”: интересная действительно газета, но это - хитрая газета. Господин Своик, сегодня – бывший оппозиционер, играет на руку власти. Это газета, которую я бы охарактеризовал как псевдооппозиционную. Ее “псевдость” в том, что в ней разрешено критиковать все, кроме опять тех моментов, о которых я сказал, что наблюдается вообще-то. Она начинена очень остро в отношении экологических проблем, в отношении этнических возможных ракурсов проблемы, взаимоотношений каких-то этносов в стране, в отношении экономических, когда критикуется власть абстрактно в лице тех же чиновников. Но если мы говорим, что в стране создана политическая пирамида, монополия власти, то, естественно, критикуя чиновника, не выходя на главную причину концентрации власти в руках одного человека, не решить эту проблему.
Барбара Камминс. Руководитель информационного холдинга Сергей Харченко, отвечая на мой вопрос, говорит о разнице на его взгляд между частной и независимой газетой.
Сергей Харченко. Частная – это по форме юридической. Учредители – частные лица ил физические, или юридические. Вот наших три газеты – они все частные. Значит, я пятнадцать лет главный редактор. Значит, за эти пятнадцать лет, значит, у меня было двадцать семь судебных процессов, которые я шесть проиграл. Я судился с различного рода чиновниками, которым не нравится критика. Мы критикуем своих чиновников региональных. Многим это не нравится.
Барбара Камминс. Но вы критикуете президента?
Сергей Харченко. Вот вы только за президента!
Барбара Камминс. Только чиновников можно критиковать? А, скажем, выше?
Сергей Харченко. Значит, в моем понимании президент на переходном этапе развития Казахстана - сегодня именно такой этап - является гарантом. Так сказать, по соблюдению конституции с законом. И если мы будем по каждому случаю, который есть в нашей практике, отрицательно критиковать только президента - какой же он гарант?
Барбара Камминс. Ну не только. Вы сказали, президент - гарант конституции.
Сергей Харченко. Совершенно правильно.
Барбара Камминс. Нет ли здесь определенной опасности, когда президент гарантирует конституцию, а не суд гарантирует конституцию?
Сергей Харченко. Это очень хороший вопрос. Сегодняшняя судебная система Казахстана требует дальнейшего совершенствования изменения. Недавно было совещание или - как его там назвать? - семинар судей, где как раз президент подверг резкой критике работу судей. И он сказал, что пока все будут обращаться с жалобами к президенту, министрам и чиновникам, а не в суд, значит, демократии в Казахстане не будет.
Барбара Камминс. Разговор, в котором мы участвуем, очень показательный, говорит бывший главный редактор н31 канала Татьяна Дельцова и объясняет причины.
Татьяна Дельцова. Правящая элита Казахстана она достаточно долго сидит у власти. По-моему, скоро уже надо с Брежневым сравнивать. За это время, естественно, президент и его окружение поумнели. Т.е., действительно существует несколько законов, которые сужают информационное поле деятельности журналистов. Если раньше его можно было ограничивать с помощью телефонного права - т.е. незаконно, то сейчас сами законы таковы, под это подогнана такая юридическая база, которая позволяет теперь пропрезидентским, проправительственным журналистам говорить: мы законопослушны, мы не нарушаем закон. И это служит, как бы, неким оправданием тому, почему у нас не критикуют президента.
Но если мы посмотрим эти законы, то они не соответствуют международным стандартам. Закон о государственных секретах действительно засекречивает жизнь и здоровье президента и членов семьи. Но понятие “семьи” настолько широкое в Казахстане! Члены семьи контролируют все ключевые экономические и политические сферы жизни.
Мне кажется, сегодня ситуация со средствами массовой информации на всем постсоветском пространстве в принципе одинаковая. Все зависит только от масштабов. Но главная причина происходящего – это коррумпированность высокопоставленной элиты, которая боится разоблачений. Она боится потерять власть, она боится потерять свои деньги.
Естественно, она боится уже не только оппозиционных СМИ, она боится тех СМИ, которые стремятся представлять обе точки зрения. Потому что сама объективная информация говорит против правящей элиты. Поэтому власть сегодня вынуждена включать какие-то дополнительные меры воздействия на журналистов с тем, чтобы информация, которую власть не хочет, чтобы она прошла в эфир или появилась на страницах печати, чтобы всего этого не было.Барбара Камминс. Серей Харченко возвращается к понятию о независимости средств массовой информации с желанием уточнить задачи, которые стоят перед издателями.
Сергей Харченко. Вот ведь мы говорим о независимости. Ну раз может быть голос Америки независимым от своих радиослушателей? Разве мы может быть независимыми от своих читателей? Тогда мы будем писать то, что мы хотим, а не то, что нужно нашим читателям. Никто не будет нас выписывать, не будут слушать.
Барбара Камминс. Олег Квятковский в подтверждение приводит, как он говорит, железный принцип издательского дела.
Олег Квятковский. Барбара, лорд Тейлор девятнадцать век, он говорил всем газетчикам: ребята пишите правду, зарабатывайте мне деньги. Был такой посыл: пишите правду, зарабатывайте мне деньги. Значит, у нас есть понятие флажков. Вот уже в течение двух лет волей судьбы я стал не просто журналистом, немножко менеджер вот этого дела, никогда к этому не готовился. Так получилось просто. Я скажу вам откровенно, когда я шел на газету “Караван” редактором в 19999 год, у меня было 4 флажка. 4 флажка. Вот это не надо, не надо, не надо. Три из них я сходу обошел, сразу. Вот нельзя критиковать страну, да? Что страна стоит на плохом месте. Сегодня флажков нет.
Значит, “31 канал” не так давно обращался к Акежану Магжановичу Кажегельдину, значит, дать интервью. Мы давали эфир, мы три раза выходили на Косанова Амиржана. Три раза, три раза нам Акежан Магжанович держал паузу. Теперь не могу его нигде найти. Мы были готовы дать ему эфир. Мы пока ждали Касанова, когда он счастливый на брифинге не так давно – не получил право выехать. Я очень сожалею, что не пустили его в страну. Это большая ошибка, это большая глупость с моей точки зрения. Он должен быть здесь, никто его не боится, мир не рухнет, если кто-то здесь скажет о Казахстане что-то. Это просто рекламу сделать.
Барбара Камминс. Таня?
Татьяна Дельцова. Очень странно, что сегодня “31 канал” вдруг решил дать эфир Кажегельдину. Я не знаю, что такое.
Олег Квятковский. Это не сегодня. Это…б…б…б… было в феврале..
Татьяна Дельцова. Да? Потому что, когда я там работала, мы несколько раз записывали интервью Кажегельдина, но это все уходило в стол. Более того, я хочу сказать, что интервью, которое я впервые записала с Кажегельдиным в Лондоне, его чуть ли ни в землю закопали. Эти кассеты лежат у моих знакомых, имена которых я до сих пор я не могу назвать. Поэтому - парадоксальная ситуация. Нет, действительно, пока мы находимся в Вашингтоне, просто какие-то чудеса происходят.
Олег Квятковский. Нет, это в феврале было. Я скажу, почему мы на Кажегельдина вышли. Потому что мы делали сюжет о том, что якобы Кажегельдин причастен к вызову Павла Бородина. Об этом писали израильские газеты. И мы, желая дать две стороны, вышли, так сказать, на Косанова и хотели дать параллельно вот как это было. Да бог с ним, с Кажегельдиным! Давайте, как бы простых людей возьмем! Ну, вот в отношении, допустим, Косанова, да? И меня тоже КТК приглашали на эфир, вернее не на эфир, а на запись эфира. Я сам - телевизионный журналист. Я знаю, что такое запись, что такое прямой эфир. Я согласился, я сказал: нет проблем, я согласился, хоть сегодня, хоть завтра я приду на прямой эфир. Но, они сказали: “Нет, запись!” А запись руками профессионалов “Каравана”, в кавычках профессионалов, потому что здесь политическая сторона. Это, значит, выставить дураком любого можно. Я это и сам умею, и любой из вас, как профессионал, подтвердит. Поэтому Косанову я лично не рекомендовал идти на “31 канал”. Потому что из того, что будет записано в студии, в эфир пойдет такое, что лучше не надо!